Как это было... (Часть 4)

Предлагаем нашим читателям воспоминания о работе в милиции ветерана милиции, полковника милиции в отставке Михайлова Виктора Павловича

Читать 1 часть | Читать 2 часть | Читать 3 часть

И опять работа по ночам, но гораздо более интенсивная, чем при розыске уже задержанных серийных насильников и убийц. И было от чего. В конце сентября, начале октября по городу регистрировали подчас до 2 — З нападений в неделю. К счастью, не все случаи заканчивались гибелью потерпевших. Было отчего схватиться за голову. Живо вспоминая те дни и ночи, невольно содрогаешься от пережитого, крайнего напряжения, усталости, физической и в первую очередь душевной, которая, не боюсь признаться часто перерастала в безысходность, граничащую с отчаянием. И эти чувства обуревали нас, безусых юнцов.

Вроде бы, персонально не отвечая за конкретный сектор, участок, уголовно-розыскное дело, каждый из нас, по-моему, глубоко переживал каждый случай. Я буквально боялся на утреннем построении услышать о новом нападении на несчастных. Тяжкий груз ответственности навалился на каждого, кто носил милицейскую форму. Ленинградцы — деликатные люди. К потомственной интеллигентности добавилась величавая воспитанность, привитая блокадой. Но проходя в форме в вагон метро, по улице, нет-нет встречаешь косой или укоризненный взгляд, резкое, незаслуженное слово, а то и злобный шепоток. И если жесткий спрос шел за безуспешный розыск с сотрудников всех служб, то можно представить какой он был с сотрудников уголовного розыска. За более чем тридцатилетнюю службу в милиции неоднократно задумывался о том, что сыщики в чем-то виноваты самим фактом своего существования. Мне и нам, в то время везло на руководителей оперативных аппаратов и подразделений милиции. Как правило, это были честные, высокопорядочные люди, до конца преданные долгу и милицейской профессии. Понятия о присяге, профессиональной чести были у них основоопределяющими. Многие из них прошли войну во всех ее проявлениях, что давало не только не-оценимый опыт и право требовать, но и обязывало быть примером везде и во всем. Опыт, профессионализм, моральную и политическую (подчеркиваю: политическую) закалку они передавали нам, юношам рождения конца 40-х, начала 50-х годов. Оперативные совещания, разборы, инструктажи не подменялись разносами и накачками, что иногда встречалось в «дружественных» службах. К счастью, таких имитаторов бурной деятельности и руководства в тогдашнем уголовном розыске Ленинграда встречалось мало. Но от этого было ненамного легче. Речь на них шла о наших упущениях, а цена им была невозможно высока. Эти разборы, на которые попадали и мы, стажеры, были прекрасной школой, прекрасно дополняющей теоретический курс, освоенный в спецшколе.

Чрезвычайная ситуация в городе еще раз потребовала чрезвычайных мер. Личный состав милиции практически был переведен на казарменное положение. Рабочий день сотрудников даже привилегированных служб был продлен до 12 и более часов. Кроме сотрудников штатных дежурных нарядов большинство были закреплены за конкретными группами, участками в РОМ по месту жительства для засад, патрулирования, работы в группах разбора и проверки конкретных лиц. В силу того, нас курсантов никто не освобождал от весьма напряженной учебы, участие наше в раскрытие преступлений имело особенности. К розыскным мероприятиям во внеучебное время привлекались курсанты всех 2 отделений: оперативного, где готовили оперуполномоченных УР и БХСС, следственного, где учились будущие следователи и дознаватели. Условием участия в розыске было отсутствие противопоказаний в здоровье и академической задолженности. А главное — личное согласие курсанта на участие в работе оперативно-поисковых групп.

Из полтора тысяч курсантов ЛССШМ «отказников» набралось меньше ста человек. Подробно останавливаюсь на этом моменте потому, что нам пришлось несколько месяцев очень тяжело. К 22 часам нас развозили по РОМ, отделениям и оперпунктам милиции. После инструктажа мы шли на службу. Задачи были прежние: засады, патрулирование, работа в составе групп проверки конкретных лиц и разбора материалов. Особо хочу сказать о девушках, их по одной-две было в каждом взводе. Многие, несмотря на то, что их приказом не привлекали к розыску на работу в группы, добровольно участвовали в розыске. Особенно опасным их предприятием была работа в местах вероятного появления убийцы в качестве «подставки». Как ни страховали мы наших боевых подруг, риск был очень велик. К слову сказать, как всегда бывает при крупномасштабном розыске по такого рода делам было раскрыто, по «горячим следам» много преступлений, в т.ч. особо опасных. С задержанием на месте преступления пресекались и раскрывались убийства, изнасилования, грабежи и разбои, тяжкие увечья, хулиганства. В рабочей тетради осталась пометка: за период с сентября по апрель 1968 года розыскными мерами выявлены, поставлены на учет, проверены на причастность к нераскрытым преступлениям, привлечены 540 человек «сексуально озабоченных» только по Кировскому району г. Ленинграда. Многие из них, что называется, клюнули на «живца» и были схвачены с поличным при совершении тяжких преступлений. Этими воспоминаниями я делюсь не из какого-нибудь тщеславия, а в первую очередь из желания поделиться пережитым опытом, пускай таким горьким. Многое изменилось в жизни и в организации работы, но одно остается по-моему непреходящим при раскрытии тяжких серийных преступлений. Это всеобъемлющая системная работа с максимальным привлечением всех сил по всем направлениям. И, скрупулезная проверка конкретных лиц. Сейчас, с телеэкранов мы видим как холеные господа солидно рекомендуют на все случаи жизни шаманов, экстрасенсов и сверхпроницательных гениев. А результат дает продуманная системная работа и упорство всех задействованных в работе.

Так вот, мне с большой группой курсантов школы пришлось работать на территории Кировского района, обслуживаемой 7-м отделением милиции. И пришлось заниматься вещами, о которых писал выше. Заслуживает внимания организация нашей работы и учебы. На протяжении нескольких месяцев нам приходилось работать ночью, возвращаться в школу, завтракать и ложиться спать. В 15 часов подъем, обед, занятия, самоподготовка и опять на службу. И так изо дня в день. Естественно, никто не посягал на Устав караульной службы, отмену спортивных, плановых мероприятий. Во все пришлось вносить коррективы, но повседневная жизнь и учеба продолжались. Повторяясь, хочу подчеркнуть: понимая всю сложность обстановки, мало кто отказывался от участия в розыскных мероприятий.

С этой напряженной работой у меня связан один курьезный случай, едва не закончившийся трагически. Несколько ночей в сентябре 67-го мне с оперуполномоченными и участковыми 7-го отделения пришлось померзнуть на территории Кировского завода, примыкавшей к порту. Сам завод в то время — город как по территории, так и по насыщенности зданиями и сооружениями. Нападения имели место и там. И не одно. Так вот, однажды, часам к 2-м ночи у нас со старшим зуб на зуб не попадал, как тепло ни одевались. Температура +5оС, морось, с Невы и залива потягивал северный ветерок. Дело было на «бирже» — громадном складе бревен, штабели которых достигали высоты 2-этажного дома. И вот в этом полумраке мы контролировали асфальтированную дорогу, которая шла от грузовых причалов на Неве к проходным завода. Место вроде такое, что и днем нормальному человеку делать нечего. Ан нет, примерно в таких же местах подряд 3 раза случились нападения на женщин, шедших с вечерней смены домой. К счастью все обошлось без последствий. И вот в полутьме от редких фонарей вдоль дороги замечаем незнакомца, который осторожно двигался вдоль штабелей в сторону главного корпуса. Когда он поравнялся с нами, я сделал то, что посчитал нужным сделать, — тихо окликнул: «Стой, милиция!». Мужик как-то присел и дикими прыжками метнулся поверх ближайшего штабеля. Мы за ним. Когда он проскочил примерно треть высоты штабеля, из-под него выкатилось бревно и, увлекая другие, понеслось нам на встречу. Со старшим нас спасло то, что мы успели спрыгнуть со штабеля. С грохотом скатилось штуки три, потом пять, а потом куча бревен, сметая все на своем пути. Со страшным грохотом они запрыгали по дороге, полностью перегородив ее. А наш супостат с ловкостью макаки перевалил верх штабеля и скрылся.